О чем молчат мертвые - Страница 68

– У меня свои дела, у них – свои, – ответила она на вопрос, куда могла уехать Пенелопа Джексон.

По другую сторону обугленного синего дома какой-то старик вычищал граблями желто-зеленую лужайку. Поначалу грубый и неразговорчивый, он стал гораздо дружелюбнее, когда узнал, что имеет дело с должностным лицом.

– Если честно, я бы предпочел, чтобы дом сгорел дотла, чем чтобы эти двое вернулись, – сказал старик, Аарон Пэрриш. – Да, звучит паршиво… Я обычно никому не желаю зла, но они были просто ужасными людьми. Постоянно дрались, кричали. А еще… – Он понизил голос до шепота, словно говорил о чем-то действительно постыдном. – А еще он парковал свой пикап прямо на газоне. Я жаловался на них арендодателю, но он сказал, что они хотя бы регулярно платят за жилье, в отличие от мексиканцев. Как по мне, так мексиканцы – и те лучшие соседи, если им только объяснить пару вещей про Америку.

– Дрались, кричали… Вы имеете в виду, между собой? – уточнил полицейский.

– Обычно да.

– А в полицию вы не обращались?

Пэрриш нервно оглянулся, как будто кто-то мог их подслушивать.

– Анонимно. Несколько раз. Моя жена даже пыталась как-то поговорить с Пенелопой по этому поводу, но та посоветовала ей не совать нос в чужие дела. И это я еще смягчил ее слова.

– Это она?

Аарон уставился на фотографию из водительского удостоверения, которую Нэнси распечатала в увеличенном виде.

– Похожа. Хотя в жизни она была посимпатичнее. Низенькая, но с отличной фигурой, прямо куколка.

– А эту женщину узнаете? – Фотографию «Хизер Бетани» Кевин сделал во время их второй встречи.

– Нет, ни разу ее не видел. Боже мой, а они ведь похожи, вам не кажется?

Похожи? Инфанте посмотрел на фотографии, но заметил лишь поверхностное сходство: волосы, глаза, может быть, фигура. Несморя на то что он не любил Хизер Бетани и не доверял ей, она выглядела какой-то… уязвимой, тогда как Джексон казалась крепким орешком.

– Она вам ничего о себе не рассказывала? Я имею в виду Пенелопу Джексон. Откуда она? Откуда Тони? Как они познакомились?

– Она не из тех, кто любит болтать. Знаю только, что она работала на острове Святого Саймона в местечке под названием «Звездная гавань». Тони тоже иногда работал на острове, когда не подворачивались рейсы. Занимался озеленением. Но остаться жить они там, конечно, не могли.

– Почему нет?

Наивность Инфанте вызвала у Аарона Пэриша снисходительную улыбку.

– Из-за цен, сынок. Из тех, кто работает на острове, лишь немногие могут позволить себе там жить. Этот дом… – Старик махнул рукой в сторону обугленных останков одноэтажного домика с тремя спальнями. – Если его взять и перебросить на пять миль к востоку, обойдется вам как минимум в двести пятьдесят тысяч долларов. Святой Саймон – остров для миллионеров. А на Си-Айленде жизнь еще дороже.

Детектив поблагодарил мистера Пэрриша и вошел в незапертый дом. Внутри все еще стоял запах дыма. Кевин не понимал, почему на дом наложили арест, ведь пострадала только спальня, где находился Данхэм. Видимо, владелец дома таким образом пытался содрать больше денег со страховой компании.

Дверь в спальню разбухла от воды и застряла, но полицейский сумел открыть ее, навалившись всем весом. Толливер сказал, что Тони Данхэм был уже мертв, когда его тело загорелось, но Инфанте не мог избавиться от мысли, что его плоть шипела и брызгала, как кусок мяса на барбекю. Этот запах здесь тоже остался. Стоя на пороге, Кевин пытался представить, как все было. Нужно действительно быть хладнокровным, чтобы убить человека таким способом – бросить окурок на ковер и ждать, пока огонь разойдется в полную силу. Как сказал Уэйн, если что-то пойдет не так, второй окурок бросить будет нельзя. А если бы парень вдруг проснулся, ей бы пришлось лезть из кожи вон, чтобы убедить его, что все произошло случайно, а она только что вошла. Довольно рискованно, учитывая, что Тони и так регулярно ее побивал. К тому же нужно быть собранным, чтобы не поддаться соблазну и не похватать свои пожитки, а позволить им сгореть. Нужно ждать, пока сам не начнешь задыхаться, затем закрыть дверь, смыть с лица слезы, навернувшиеся от дыма, вернуться обратно и, убедившись, что человека по ту сторону двери уже не спасти, позвать на помощь.

Женщина в Балтиморе, как бы ее ни звали, смогла бы все это провернуть – Инфанте в этом не сомневался. Как и в том, что она не была Пенелопой Джексон. Пожалуй, это был единственный конкретный факт, которым он располагал. «Я не знаю Пенелопу Джексон, – сказала она. – Не знаю никакую Пенелопу Джексон». Тогда какого хрена у тебя была ее машина? Она ушла от ответа на этот вопрос, предложив им взамен разгадку старого дела, а затем выставила одного из полицейских преступником. Она скормила им столько всего, но зачем? Что она хотела им показать?

Детектив вышел из дома и уехал с Рейнолдс-стрит. Дом Данхэма был мрачным еще до пожара. Дом, в котором приходилось сосуществовать двоим несчастным. Дом ссор и перепалок. Инфанте уже доводилось жить в подобном месте, причем дважды. Хотя ладно, на самом деле один раз – со второй женой. Первый его брак до поры до времени был нормальным. Табби была хорошей. Если бы он встретил ее теперь… Но он больше никогда не встретит ее, ту Табби, с которой познакомился двенадцать лет назад в ресторане «Портовая крыса». Она исчезла, уступив место другой женщине, для которой Кевин стал изменщиком и вруном. Они сталкивались иногда на улице – Балтимор был тесен, – и она всегда казалась вежливой и дружелюбной, как и он сам. Они даже смеялись над своим браком, словно это было не более чем поломкой машины на полпути, эдаким забавным приключением. Спустя десять лет они стали относиться к себе молодым снисходительно, смеяться над своими давними ошибками.