О чем молчат мертвые - Страница 83

Перед глазами Честера возникло шоссе и машины, изредка проезжающие по раскаленному летним солнцем асфальту. Начиная со сверчков, история была очень тщательно продумана, хотя он и не мог понять, ради чего. Наверняка он знал только то, что Хизер местами говорила правду, а местами врала, приукрашивала свою историю. Только ради чего? Какую цель она преследовала?

– У него была семья? – донесся до него голос Нэнси. – То есть в этом участвовал не только он?

– Вряд ли он обо всем им рассказал. Не знаю, что он там наплел своей жене и сыну… Может, что я сбежала из дома, а он, увидев на улице Балтимора девочку, которая не могла вернуться к родителям по какой бы то ни было причине, пожалел ее и забрал к себе. Знаю только, что он пошел в библиотеку и читал там старые газеты до тех пор, пока не нашел то, что ему было нужно, – историю о пожаре в Огайо, произошедшем несколько лет назад, во время которого погибла вся семья. Он взял имя младшей девочки и сделал на него страховку. После этого он смог определить меня в школу в Йорке.

– То есть вас приняли в школу по одной лишь страховке?

– Ну, это была приходская школа. Он сказал им, что все остальные документы сгорели во время пожара, осталась только страховка, а чтобы восстановить хотя бы свидетельство о рождении, потребуется несколько месяцев. Он ведь был полицейским, люди его уважали и из кожи вон лезли, чтобы ему угодить.

– Итак, он отправляет вас в школу, где вы каждый день находитесь без его присмотра… Почему вы даже не попытались кому-нибудь рассказать о том, кто вы на самом деле и что с вами произошло?

– Я пошла в школу не сразу. Он дождался следующей осени. Почти шесть месяцев я жила с ним под одной крышей, практически не имея никакой свободы. К тому времени, как я начала ходить в школу, ему уже удалось сломить меня. На протяжении полугода он говорил мне, что всем на меня плевать, что меня никто не ищет и что я полностью зависима от него. Он был взрослым… работал полицейским, а я была всего лишь ребенком и верила ему. К тому же он каждую ночь меня насиловал.

– И его жена мирилась с этим?

– Она закрывала на это глаза, как и все остальные члены семьи. Или она пришла к выводу, что это я во всем виновата, что я была малолетней проституткой, которая совратила ее мужа. Не знаю… Со временем становишься ко всему безразличной. Секс стал для меня домашней обязанностью, которую я должна была выполнять регулярно. Мы жили между Глен-Роком и Шрусбери, казалось, в миллионе километров от Балтимора. Там никто никогда не говорил о сестрах Бетани, которые жили далеко отсюда. Да и не было уже никаких сестер Бетани, осталась только одна… сестра.

– Так вот где вы теперь живете? Вот где вы пробыли все это время?

Хизер улыбнулась.

– Нет, детектив. Я уехала оттуда много лет назад. Когда мне исполнилось восемнадцать, он дал мне денег, посадил на автобус и сказал, что я теперь сама по себе.

– Почему вы тогда не поехали в Балтимор? Не нашли своих родителей и не рассказали всем, что с вами произошло?

– Потому что той меня больше не существовало. Теперь я была Рут Лейбер, единственной выжившей после трагического пожара в Огайо. Не было больше никакой Хизер Бетани, и возвращаться было некуда.

– Значит, так вас теперь зовут? Рут Лейбер?

Хизер улыбнулась еще более широкой улыбкой.

– Не так быстро, детектив. Стэн Данхэм отлично меня всему научил. Я тоже умею находить в старых газетах пропавших без вести людей и присваивать себе их имена. Сейчас, конечно, в этом плане стало гораздо сложнее. Люди ведь теперь получают страховки в куда более раннем возрасте. Но пока еще полно моих одногодок, которые погибли или пропали в раннем возрасте и чьими именами я могу воспользоваться. Вы не поверите, насколько просто получить свидетельство о рождении, обладая лишь базовой информацией и определенными… навыками.

– Какими именно навыками?

– Не ваше дело.

Глория одобрительно кивнула.

– Послушайте, – вмешалась она. – Моя клиентка рассказала, что вы хотели. Теперь вам все известно…

– Только есть одно «но», – заметила Нэнси. – Все так называемые факты, которые она нам скормила за последние несколько дней, так или иначе заводят нас в тупик. Ферма, где якобы все случилось? Ее снесли много лет назад, и к тому же нет никаких свидетельств того, что на ее территории были обнаружены человеческие останки.

– Проверьте архивы приходской школы. Вы найдете в списках имя Рут Лейбер.

– Стэн Данхэм сейчас в хосписе, он умирает…

– Отлично, – сказала Хизер.

– Его жены нет уже почти десять лет. А их сынок? Ах да, он погиб в пожаре всего три месяца назад. В Джорджии, где жил вместе с Пенелопой Джексон.

– Погиб? Тони мертв?

Если бы Уиллоуби был помоложе, он бы подскочил со своего стула. Инфанте и Ленхард, которые и так стояли на ногах, замерли на месте, склонившись поближе к смотровому окну, из которого отлично было видно комнату для допросов, и вслушиваясь в каждое слово.

– А ты не… – начал Ленхард, но Инфанте его перебил:

– Ее не удивила новость об отце, ей глубоко наплевать на Пенелопу Джексон и Джорджию, но весть о сыне вызвала в ней бурю эмоций. К тому же она знает имя, хотя Нэнси его не называла.

В комнате для допросов в это время заговорила Глория:

– Успокойся, Хизер. Послушай, Нэнси. Ты не могла бы оставить нас на минутку?

– Конечно, – согласилась Портер. – Позовите, как закончите.

* * *

Нэнси вышла из комнаты и, пройдя пружинящей походкой по коридору, присоединилась к детективам. Девочка была довольна собой – и вполне заслуженно, подумал Уиллоуби. Она отлично поработала. А момент с Пинчарелли был ключевой ошибкой: эта мнимая Хизер сказала, что не видела никого из знакомых. Вот и первая нестыковка. Ах да, и еще Мириам всегда уверяла, что ее дочь взяла с собой в тот день в молл необычайно крупную сумму денег, потому что ее копилка была совершенно пустой.