О чем молчат мертвые - Страница 35

– Нет. Он был вполне логичен и последователен, хотя все лжецы логичны. Может быть, в тот день какой-нибудь подросток отсасывал у него в туалете, и он испугался, что эта правда всплывет. Так или иначе, ничего нового мы от него не добились, а теперь он мертв.

– Полагаю, вы проверили родителей, как бы абсурдно это ни звучало?

– Родителей, соседей, друзей. Вы найдете все в досье. Поступали звонки от мошенников, которые утверждали, что девочки у них. Естественно, никого у них не было. Впору было поверить в сверхъестественные силы или в похищение пришельцами.

– Раз уж вы так внимательно читаете некрологи…

– Однажды и вы будете их внимательно читать. – Уиллоуби одарил собеседника снисходительной и чертовски раздражающей улыбкой. – Гораздо раньше, чем думаете.

– Полагаю, вам известно, живы ли родители девочек? У меня нет на них информации, а мои навыки работы с компьютером довольно посредственны. Если бы у них была судимость, было бы проще, а так…

– Дэйв умер в тот год, когда я ушел на пенсию, в восемьдесят девятом. Мириам переехала в Техас, а затем в Мексику. Какое-то время она присылала мне открытки на Рождество…

Честер встал и подошел к тщательно отполированному письменному столу, который Инфанте сперва принял за дамскую тумбочку, так как тот был очень миниатюрным и непрактичным – дюжина маленьких ящиков и крошечное письменное пространство, на котором не поместится даже компьютер. Старому копу нужно было напоминать о досье, но он точно знал, где у него хранилась рождественская открытка. «Господи, – подумал Инфанте, – плевать, что говорит Ленхард! Надеюсь, мне никогда не придется распутывать подобное дело».

Тут он представил, как сам через тридцать лет сидит в продавленном кресле с такой же картонной коробкой у ног, как передает эту коробку другому детективу и рассказывает ему о Джейн Доу и о том, как она пару дней их обманывала, но затем они вывели ее на чистую воду.

– Конверт я уже давно выбросил, так что если вам нужен обратный адрес, сказать вам его я не смогу, – снова заговорил Честер. – Помню только название города – Сан-Мигель-де-Альенде. Вот, видите? Она упоминает его здесь.

Кевин принялся изучать открытку. Кусок плотного зеленого картона, вырезанный в виде голубя. Внутри красными чернилами было напечатано «Feliz Navidad», а внизу – пара строк, выведенных от руки: «Надеюсь, письмо не затеряется в пути. Сан-Мигель-де-Альенде – теперь мой дом, к лучшему оно или к худшему».

– Давно вы его получили? – спросил молодой человек.

– Примерно пять лет назад.

Инфанте присвистнул:

– Двадцать пять лет после исчезновения.

– В случае с Мириам это вряд ли имеет значение. Она старательно стремилась избавиться от воспоминаний и жить дальше. С Дэйвом все было наоборот. Не проходило и дня, чтобы он не оплакивал девочек.

– Значит, Мириам уехала из Штатов после его смерти?

– После?.. О нет, прошу прощения, я не так выразился. Говорю тут, как будто вам известно все, что я знаю сам. Тем более вы ведь только недавно начали расследовать это дело. Мириам и Дэйв расстались чуть больше чем через год после исчезновения девочек, и с тех пор Мириам носит свою девичью фамилию – Толс. Правда, их брак уже давно шел наперекосяк. Дэйв мне нравился, я даже, по правде говоря, считал его своим другом, но он совершенно не ценил Мириам.

Инфанте вертел открытку в руках, пристально глядя на старика. «Зато ты ее ценил, не так ли?» Вряд ли это чувство невыполненного долга заставляло Уиллоуби столько лет хранить открытку в письменном столе. Интересно, как выглядела мать девочек теперь? Такая же маленькая симпатичная блондинка, какими были ее дочери? Определенный тип полицейских – парни вроде Честера – с радостью примут в свои объятия хорошенькую убитую горем женщину.

– Полагаю, все их медицинские карточки здесь? – продолжил детектив расспросы.

– Те, что есть, здесь.

– В каком смысле?

– У Дэйва было… хм… своеобразное отношение к врачам. По его мнению, чем меньше к ним обращаешься, тем здоровее будешь. Насколько я понимаю, девочкам не делали ни тонзиллэктомию, ни рентген. Он считал, что даже маленькая доза радиации очень опасна.

– То есть…

«Черт бы меня побрал!» – мысленно выругался Кевин.

– Именно. Есть только стоматологическая карта с рентгеновскими снимками, которые сделали, когда Санни было девять, а Хизер – шесть. Вот и все.

Ни записей от стоматолога, ни анализов крови, даже печатей никаких не было.

У Инфанте не было вспомогательных средств, которые были у детективов в 1975 году, не говоря уже о 2005-м.

– Что-нибудь посоветуете? – спросил он, снова закрыв коробку.

– Если под давлением фактов, которые вы почерпнете из досье, история этой вашей Джейн Доу не развалится, найдите Мириам и привезите ее обратно. Уверен, материнский инстинкт поможет ей узнать дочь даже через столько лет.

«Ага, и заодно у тебя появится возможность взглянуть на свою старую любовь. Ты же теперь как-никак тоже вдовец», – усмехнулся про себя Кевин.

– Что-нибудь еще? – спросил он вслух.

Уиллоуби покачал головой:

– Нет, я… если бы вы только знали, что я почувствовал, снова увидев эту коробку. Нездоровое ощущение. Все, что я могу сделать, – так это дать вам это досье, а не упрашивать поехать с вами в больницу и допросить женщину. Я так много знаю о девочках, об их жизни, особенно о том последнем дне. В некотором смысле о них я знаю больше, чем о себе. Пожалуй, я знал их слишком хорошо. Что ж, быть может, вам свежим взглядом удастся заметить то, что все эти годы было прямо у меня под носом.